Губы оборотня вздернулись в оскале, когда две острые ледяные спицы прорезали кожу и мышцы шеи – острые, как бритва, почти без боли, а если она и была, то ее тут же начисто смыли горячие багровые волны, прокатывавшиеся сейчас в его голове тяжелыми хмельными валами.
Что-то горячее, почти обжигающее потекло по ключице. Воздух наполнился тяжелым, сводящим с ума медным запахом. Роджер словно сквозь горячечный бред чувствовал, как жадно припал к нему холодный рот Аиды, продолжая входить в нее раз за разом, глубокими мощными толчками. Наверное, от этих рывков глубоко всаженные клыки вампирши рвали мышцы шеи - вскоре вся грудь и живот оборотня были мокры, их с Аидой тесно слившиеся тела скользили друг по другу, словно ладно пригнанные детали какого-то мощного механизма, обильно смазанные горячим машинным маслом. Внутри, в низу живота, словно зрел огромный дрожащий бутон, готовый развернуть лепестки и утопить все его существо в диком пьяном меду. Оборотень чуть замедлил движения, чтобы не дать ему раскрыться слишком быстро – пусть вот так, на грани…   Тебе ведь тоже нравится, bambina? ну все, уже хватит, отпусти…
Аида, словно поймав его сигнал, наконец оторвалась от его горла. Роджер опустил запрокинутую голову и открыл глаза – рот, подбородок Терезы, все ярко алое, отдельные потеки сбегали даже по белой шее
- Держись крепче…- прошептал, задыхаясь, оборотень и впился ртом в мокрые и соленые, быстро наливающиеся теплом губы, продолжая подкидывать вампиршу мощными, экстатически размеренными движениями. Одна его рука крепко придерживала ее под спину, вторая, опытная и умелая, дразнила и ласкала женскую плоть – живот, бока, груди – постепенно подводя вампиршу к самому порогу экстаза. Затем оборотень чуть отстранил ее, заставляя откинуть назад голову и плечи, и, крепко придерживая теперь уже двумя руками, приник разгоряченными губами к изнывающей, возбужденной груди, лаская и чуть прикусывая то один, то другой сосок…
Они достигли почти одновременно – Аида чуть раньше, Роджер отчетливо почувствовал ее цветной взрыв у себя в голове, а несколькими секундами позже в точно такую же черно-разноцветную бездну провалился и он сам, мгновением раньше выскользнув из вампирши, и крепко и судорожно прижал ее к себе, приникнув щекой к ее теплому виску  и, сам того не замечая, лихорадочно шепча ее имя, слившееся в один низкий хриплый стон. Двойной экстаз, и свой и партнера – бесценный дар, доступный лишь телепатам…
Роджер не знал, сколько он прижимал так к себе Аиду ( но вряд ли это длилось больше четверти минуты ). Очнувшись, оборотень открыл глаза и отпустил девушку, медленно возвращаясь из райских кущ, куда их на мгновение тайком допустили под покровом темноты, в вечерний полумрак спальни.

С сожалением попрощавшись с умопомрачительным  наваждением, медленно, но верно выпускавшим его из своих жарких объятий, Роджер развернулся и повалился на взрытую кровать рядом с Терезой. В месте укуса, сначала просто онемевшем, будто его обработали новокаином, проснулась и начинала глухо пульсировать тупая боль. Вся комната, казалось, пропиталась одуряющим запахом крови. Оборотень провел рукой по влажной коже, потом опустил глаза – рука, грудь, живот - все было щедро расписано красными мазками и потеками; Аида-Тереза, предававшаяся рядом послеобеденному отдыху,  сейчас, кстати, выглядела не лучше; простыне же, имевшей честь стать полигоном выяснения межрасовых отношений, теперь определенно светило лишь одно – отправиться на помойку. Без отдачи последних почестей. Весь ансамбль вкупе в первую очередь наводил на мысль о месте дорожной катастрофы, и лишь после определенного напряжения воображения - о “ложе любви”
Тесное общение с вампиром – это всегда катастрофа – усмехнулся тихий голос
Через некоторое время Роджер поднялся и сел на кровати, и почти сразу  же его взгляд наткнулся на какой-то небольшой округлый предмет, выглядывающий из-под клочьев того, что еще недавно было дорогим красивым платьем. Нагнувшись, оборотень подобрал и коротко повертел в руках непонятную  штучку  - и не глядя бросил на кровать рядом с Аидой, справедливо рассудив, что ничем иным, кроме как какой-то вампиршиной побрякушкой сей явно бесполезный предмет быть не может. И совсем уже было собрался встать, но в этот момент вампирша восстановила дыхание и почла необходимым подвести свой собственный вердикт всему произошедшему. Судя по пылкости, это было признание в любви, но несколько знакомых слов, ухваченных оборотнем из почти полностью иноязычной тирады, говорили совершенно об обратном, а именно – что его только что обложили, очень грамотно и по всем правилам жанра. Роджер выслушал исполненное огня обращение молча, чуть вздернув бровь и повернув голову к плечу, за которым находилась на тот момент злопыхательница, после чего очень коротко и лаконично ответствовал
- Пошла ты…
и, подобрав с пола джинсы и майку, ушел в ванную. Вышел он оттуда минут через пятнадцать, уже полностью одетый и дышащий свежестью; о предшествовавших событиях напоминала лишь недвусмысленная отметина, украшавшая его горло с левой стороны. Свершив краткий рейс к бару, оборотень вернулся на кухню в обществе стакана, на треть наполненного жидкостью, по цвету и запаху являющейся ничем иным как старым добрым скотчем, и, зажав в зубах сигарету, приступил к ликвидации следов и последствий так неожиданно ( Да ну? Правда, для тебя это стало неожиданностью? ) закончившегося их с Терезой позднего завтрака, не забывая  при этом время от времени коротко общаться со своим молчаливым стеклянным собеседником.

Роджер закрыл шкаф и окинул кухню быстрым взглядом – порядок. Во всяком случае, никаких зажигалок в осколках разбитых чашек и перевернутых стульев в поле зрения больше не наблюдалось. В коридоре тихонько стукнула, закрываясь, дверь ванной комнаты, и до слуха оборотня тут же донесся приглушенный шум льющейся воды. Роджер ухмыльнулся. Да, как выяснилось, “святая” Тереза все же любила удивляться. Двуличная сучка… Надо понимать, теперь счет увеличился еще на пару параграфов… - в чьем-то буйном воображении. Да черт с ней, пускай потешится мечтами, не будем разочаровывать даму раньше времени…
Роджер снова прошел в зал, не забыв прихватить со стола порядком полегчавший стакан, и  встал около бара, обводя комнату внимательным взглядом и задумчиво потирая щеку… Ничего хоть отдаленно напоминающего кобуру в пределах видимости не обнаруживалось, хотя Роджер мог поклясться – до того как пойти в ванную он заходил в зал, и  “сбруя” с Беретой была у него в руках. Оборотень сделал глоток виски и задумчиво покосился в сторону коридора – в голове забрезжила идея пойти и основательно тряхнуть некую любительницу кровавого секса – так, для профилактики, глядишь, чего и вспомнит… Но для немедленного претворения идеи в жизнь предполагалось предварительно вытащить эту  шипящую, царапающуюся кошку из-под душа. После секундных раздумий Роджер решил милостиво предоставить ей возможность вытащиться самой, посвятив освободившееся таким образом время размышлениям над утренними событиями, а так же событиями, им предшествующими, кои и стали причиной всех последующих засад и обломов. Надо сказать, подходил Роджер к сему процессу со всей ответственностью и никогда не экономил материалов на создание должной атмосферы, благо, материалы эти у него никогда не переводились и всегда были под рукой. Роджер протянул руку и открыл бар. Посреди разнокалиберных бутылок тихо прикорнула подруга-Берета; как и зачем он ее туда засунул, Роджер, убей, не помнил – не иначе, верная вещица за последние два года общения досконально изучила повадки хозяина и теперь сама, без посторонней помощи безошибочно выбрала способ наискорейшим образом попасться ему на глаза.
Роджер извлек пистолет из его неожиданного убежища, хотел было плеснуть в стакан добавочную порцию виски… но потом прислушался к внутреннему голосу - и захватил всю бутылку.
Вернувшись на кухню ( по дороге Берета отправилась во внутренний карман висящей на крючке  куртки, досыпать, а кобура – на верхнюю из навесных полок в зале, не мозолить глаза ), оборотень открыл окно, впуская в помещение прохладный влажный воздух, и достал из пачки очередной гвоздь в собственный гроб ( во всяком случае, так утверждали уважаемые эскулапы; сам то Роджер всегда называл их просто – “сигареты” ). Одновременно с чирканьем зажигалки за спиной раздались легкие шаги.
- Привет, - поздоровалась как ни в чем ни бывало, словно это не она полчаса назад  рычала и пыталась при помощи когтей превратить его спину в мясные спагетти. Оборотень коротко глянул на Терезу через плечо, мысленно в очередной раз проименовав ее двуличной сучкой, и продолжил было процесс прикуривания – и тут же снова поднял взгляд на вампиршу, развернувшись к ней лицом и привалившись спиной к подоконнику. Глаза оборотня сползли к стройным обнаженным ногами, призывно белеющими из-под его рубашки, и снова поднялись к лицу Аиды, выражая смесь иронии и одобрения.
- А тебе идет, - сообщил он вампирше с серьезным видом, - знаешь, пожалуй, я ее тебе подарю. Только вот… а хотя, нет, - Роджер покачал головой, прервав себя на полуфразе, - в ЭТОМ ты будешь по большей части бегать, так что насчет “замерзнуть” тебе волноваться не о чем.

Оборотень чуть отвел руку с сигаретой, позволяя гибкому телу прильнуть к нему вплотную и молча, все так же серьезно глядя в ангельские невинные очи,  выслушал решение о своем  помиловании – и чуть не расхохотался. Вероятно, в ответ ему полагалось упасть на колени и разразиться слезами благодарности и умиления. Нет, bambina была либо совсем уж наглая, либо просто дура, если после всего произошедшего пыталась играть с ним “на лоха”. Роджер быстро затянулся, чуть отвернувшись в сторону, чтобы не осыпать пеплом голову, каким-то совершенно кошачьим движением трущуюся щекой о его плечо, и чувствуя, как сердце снова начинает сбиваться с шага и частить, как норовистый рысак. Что бы ни думал о Терезе  Роджер, его тело, определенно, имело свое собственное мнение на ее счет. И надо сказать, в отношении телесных дел Роджер с ним полностью соглашался.
Рука оборотня скользнула под свободно висящую рубашку и, погладив гладкую крепкую ягодицу, легла на теплую упругую талию вампирессы.
- Я серьезно сказал, ты в этом классно выглядишь. Но по улице… - оборотень развел руками и качнул головой, - до первого ханша или фараона. В общем, думаю, мы сейчас кое-куда смотаемся, на предмет возмещения убытков.
-Мне в любом случае скоро надо будет уйти, - добавил он, гася окурок в пепельнице.

- Да  вот как-то за этим никто специально не ходит... обычно.
“  Это ты вообще к чему? У меня что,  на лбу написано  - “Камикадзе. Сегодня вылет”? Кстати, ты как, когда захочешь – сама сообщишь, или нарочного пришлешь?” – так же мысленно поинтересовался Роджер, отпустил вампиршу и вышел из кухни.
Быстро переодевшись в спальне и заправив свежую рубашку в джинсы, оборотень прихватил с тумбочки ножи и вышел в коридор. Аида как раз заканчивала одеваться и застегивала последние пуговицы плаща, прекрасно скрывшего наличие некоторого некомплекта на вышеупомянутой особе верхней одежды.  Если же верить утверждениям вампирши, прозвучавшим одновременно с демонстрацией ( именно демонстрацией, причем – практически неприкрытой, черт бы ее побрал, вся эта болтовня о подвязках прикрывала ее не более чем сами подвязки наготу вампирши ) оружия – то и нижней тоже. Роджер, в этот момент как раз зашнуровывавший ботинки, поднял голову, скользнул по ножу профессионально-заинтересованным взглядом, затем поднял равнодушный взгляд на Терезу – вроде как равнодушный… если не считать зеленых сполохов, недобро вспыхнувших в глубине угрожающе расширившихся зрачков
- Ну и?...
Несколько секунд немигающие глаза оборотня не сходили с лица Аиды ( пальцы продолжали привычно управляться с обувью и пристраивать ножи за голенищами ),  затем Роджер встал, одел куртку и не оглядываясь вышел на лестничную площадку. Прикрыв за покинувшей квартиру вампиршей дверь, оборотень молча и требовательно протянул руку – комментарии и пояснения, что именно требуется, были, как говорится, излишни. Повернув ключ в замке, Роджер сунул его в карман – и зашагал вниз по лестнице, слыша за спиной звонкое цоканье каблучков Аиды. Менее чем через минуту  он и его спутница достигли нижней площадки подъезда и вышли на улицу.

-------- Южная Часть Сульфиона,  улица