*Из старых воспоминаний*

-Дюма.. ты спишь?
Хенгу приподнялся на локтях и уставился в прогнутое днище верхнего матраса их двухъярусной кровати. Не скрипнуло ни единой пружины, но, тем не менее, с верхнего яруса донёсся голос его товарища по комнате - хотя комнатой это место назвать было трудно.. Так, чуланчик с окошком.
-Нет.
-Может быть, тебе все же следовало лечь на моё место?…
-Нет, - прервал его почти беззвучный сорванный голос. Сосед явно был не в лучшем расположении духа, - нет, Хенгу, все в порядке. Правда.
-Я в этом не уверен..
-Не волнуйся. Не думаю, что утром ты проснёшься в луже крови.
Хенгу фыркнул.  Встав из постели, он обернулся и поглядел на соседа, вытянувшегося на животе. Одна его рука свисала с кровати, сжатая в кулак. Должно быть, так ему было легче справиться с болью. Взглянув в лицо соседа, Хенгу сочувственно качнул головой. Дюма выглядел неважно и даже жалко: глаза, обрамленные жуткими болезненными синяками, словно у трупа, были влажными от слёз, в точности, так же, как и посеревшее лицо. Искусанные губы кровоточили, едва ли слабее рваных ран на спине; волосы, отросшие за последний год всего-то до плеч, растрёпанные и немытые уже несколько дней придавали еще более гнетущий вид. Прижавшись щекой к жесткой подушке, Дюма, видимо тупо смотрел в глухую стену и жаловался Будде о своём горьком уделе.
Сегодня для Дюма был поистине страшный день, который, наверное, он не забудет никогда. Несколько дней назад от чумы начали погибать семьи рабовладельцев. Жуткая болезнь охватила больше половины Тыра и к несчастью как раз ту, в которой обитали Хенгу и его сосед по комнате, столь прославившийся во всех поселениях, как прокажённый сын сквиба, убитой несколько лет назад. Ожесточённые от горя, родственники погибших не нашли ничего лучше, чем обвинить в смерти родных именно Дюма и большинство жителей, даже рабов, которые хорошо знали Скосбра поддержали их. Сначала Дюма хотели казнить, но за недостатком доказательств максимум, что могли люди – присудить ему порку хлыстом.
В результате наказания сосед Хенгу еле живой был доставлен сюда… После нескольких часов обработки ран и прочего сон не шел к ни Дюма, ни к его товарищу…
-Скажи, это ты наслал на них чуму? - резко, чтобы Дюма не успел его перебить, спросил Хенгу, за что был награждён взглядом, достоянным взбешенного Цербера.
-Я не понимаю, почему все считают, что это я? Разве я хоть одним своим или действием за всю жизнь заслужил такого мнения? – громко прошипел изувеченный человек и громко застонал после неудачной попытки приподняться на  локте.
-Твоя мать была ведьмой, которая годами проклинала всё и вся без разбору, швыряясь подобными болезнями, словно рисом на свадьбе!- тихо проговорил Хенгу, наблюдая за тем, как друг приглушенно скулил, уткнувшись лицом в подушку. Человеку, знавшему Дюма лично много лет эта картина была немыслима. Что бы Скосбра, никогда не смевший показать лишней эмоции, вот так, не скрываясь, вопил от боли? Действительно, немыслимо.
-Ты прекрасно знаешь, что я не сквиб! То, что и месяца не проходит, как я сваливаюсь со своими болячками, еще совсем не значит, что я прокажённый! Я не делал этого, Хенгу. Я просто не умею этого делать.
-Но, возможно все изменилось? Нам только исполнилось семнадцать, возможно…
-О, нет, умоляю тебя, замолчи, - злобно каркнул Дюма и отмахнулся от друга рукой.
-Дюма…
-Заткнись, я сказал, и ложись спать!
Хенгу сокрушённо вздохнул. Что за человек такой? Не желает слушать других..
Он вновь улёгся на свой матрас, завернулся в тонкое одеяло и задумчиво уставился в тьму комнаты… На этот раз сон не заставил себя долго ждать и начал медленно, но настойчиво наливать веки раба тяжелым свинцом, в то время, как его друг ярусом выше продолжал отчаянно бороться с разрушающей болью во всём теле и обидой на глупых, несправедливых людей.
«И все-таки это был он,»-подумал Хенгу переворачиваясь на бок и проваливаясь в объятья Морфея.

Заговор порабощения воли.
Уйдешь-вернёшься, забудешь-вспомнишь, бежать захочешь - откажут ноги, пожелаешь крикнуть - вздохнуть не сможешь. Застынет ужас в глазах безумных.
И не спасёт тебя молитва - что в небо камень. Ты не сможешь спастись, от слова моего. Оно закон, которому придётся повиноваться. Ты не слышишь меня, да это не важно.Я уничтожу, отдам частичку себя Богу ради своей воли. Будь ты проклят, раб! Ничто не спасёт тебя! Повинуйся!

Отредактировано Дюма (2007-12-07 16:15:56)

Более, мы не сможем жить друг без друга. Наши личности воссоединились, словно сросшиеся корни, каждый из нас великолепно чувтвует друг друга, ведь мы вместе идём по этой дороге уже много лет. Наши пути неразделимы и никто из нас не сойдёт с тропы, ведь тогда потянет за собой другого.
Общие ошибки, общие и задумки. Только мнения разные. Лишь два различных характера: горящее неистовое пламя и холодный расчетливый лёд.
Это вечная война внутри одного флакона из плоти и крови. Две безумные по сути своей души, любящие и ненавидящие друг друга, но ничего уже не имеющие возможности сделать. Судьба такая, жить в мучениях, пока жив один из нас.
Какая ирония. Здесь уже нет жертв, только паразиты, мучающие и вытягивающие друг из друга последние соки.
Мы навсегда останемся вместе, нас сковало Проклятье.

Отредактировано Дюма (2007-12-27 20:20:54)