Южная часть нового Сульфиона, улицы-------------

Cardo. Чертополох. Колючий сорняк,  настырно выживающий везде, где только находится клочок почвы, достаточный для того, чтобы уцепиться за него корнями. Люто ненавидимый садовниками и упорно проникающий в их цветники и теснящий и душащий их культурных обитателей, изнеженных многолетней направленной селекцией. Да, подходяще.
- Ну, пусть будет Чертополох, - оборотень равнодушно пожал плечами. В принципе, какая разница, как они будут звать друг друга эти последние час-другой, прежде чем разбегутся каждый в свою сторону. Тереза – искать своего садовника, Кардо – поскальзывать кого-то на улицах.
Краем глаза оборотень видел, как вампиресса его разглядывает – примерно так же, как он сам смотрел на нее секундой позже после того, как сорвал с этой перченой конфетки “обертку”.
Зря смотришь, bambina, ты мне не нужна. Хотя в постели ты такая же, как этот Феррари -  рычишь и работаешь на полные обороты, и я тебя ЧУВСТВУЮ как самого себя. Но у тебя есть одно существенное отличие – похоже, у тебя здорово западает педаль тормоза. А мне некогда возиться с ремонтом.
Оборотень внимательно глянул в зеркало заднего вида и небрежно крутанул руль, сворачивая на знакомую улицу.
Ладно, мир тесен. Глядишь, еще когда-нибудь и  покатаемся разок-другой… темной ночкой.
Феррари, шурша шинами, резво вкатился в электрический полумрак подземной стоянки и пробежав между рядами стоящих машин, ловко вклинился на свободное место в глубине помещения. Теперь справа его прикрывал какой-то здоровый забрызганный фургон, а справа ослепительно светился ярко-желтый Мерседес, сверкающий полуторатонный магнит, верно притягивающий и уводящий от своего черного соседа ненужные взгляды. Оборотень заглушил мотор и плотно прикрыл окно – теперь при взгляде на глухо запечатанную  невольно возникала мысль о надежно запертых замках, и то, что первая же проверка ручки водительской двери вполне могла бы доказать совершенно обратное, пришло бы в голову лишь самым искушенным гражданам вроде самого Роджера. Заправив разноцветные потроха обратно в рулевую колонку, чтобы не отсвечивали, буде кому-нибудь все же взбредет заглянуть в окно полюбопытствовать, как выглядит такой двухдверный красавец изнутри, оборотень вышел из машины – и тут же почувствовал спиной чей-то прямой пристальный взгляд. Как? Да черт знает – это сложно объяснить, это надо именно чувствовать. Рука толкает, захлопывая, водительскую дверь; быстрый, но спокойный – случайно, приятель, просто посмотрел в ту сторону, даже не подозреваю, что ты здесь  – поворот головы. Дергаться и делать слишком резкие движения в таких случаях не рекомендуется - если, конечно, не хочешь, чтобы чей-то палец дрогнул на курке секундой раньше, чем ты будешь к этому готов. Взгляд оборотня мгновенно выхватил из полумрака знакомую коренастую фигуру, стоящую посреди проезда двумя рядами выше. Селино, чертов сын, чтоб тебя. Роджер чуть заметно улыбнулся и так же неприметно кивнул средних лет мужчине, в ответ тут же скорчившего солидную физиономию и одобрительно покивавшего, предварительно стрельнув заговорщеским взглядом на что-то за спиной Роджера – на машину? на выбирающуюся из Феррари Аиду? – скорее всего, на то и другое сразу. Селино сегодня на дежурстве, значит, машину можно смело оставлять на стоянке – хоть со всеми дверями нараспашку. У Роджера были очень хорошие отношения с охранником стоянки, и зародились они примерно два месяца назад, после того как со стоянки “Stile Alto” исчезла другая шикарная тачка – совершенно волшебным образом, иначе чем вмешательством потусторонних сил, объяснить тот факт, что никто ничего не видел, было сложно. Безутешный владелец утерянного имущества, какая-то мелкая  залетная шишка, рвал и метал, и охранникам в тот раз пришлось выплачивать до одурения кругленькую сумму –  полную стоимость пропажи, со всеми автоприбамбасами включительно. Правда, один из налетевших сторожей выплачивал свою причитающуюся  десятую часть из суммы, равной как раз четверти стоимости пропажи, полученной  им в виде белого конверта между двумя порциями виски за одним из самых дальних  и темных столиков “Фонаря” от некоего молодого человека, подозрительно напоминавшего одного стоящего рядом с черным Феррари оборотня… Но точная информация по этому поводу находилась исключительно в распоряжении самого охранника да еще одной точно не установленной личности, так что не будем ссылаться на непроверенные источники.
Роджер обернулся к оправлявшей плащ Аиде и, скользнул взглядом по ладной фигуре; уголки губ легко приподнялись
- Ну что, идем… Тереза

Отредактировано Роджер (2007-12-29 21:45:06)

На втором этаже царило затишье. По залу женской одежды, негромко переговариваясь, бродило несколько пар. У стойки с вечерними платьями  щебетали и восторженно попискивали какие-то две экзальтированные русалки – явно проматывали улов вчерашнего ночного заплыва. Откуда-то из глубины служебных помещений доносился обезвреженный расстоянием и надежным щитом закрытой двери женский голос; судя по тому, как она трещала – дама разговаривала по телефону. В смысле – дверь трещала, от неимоверного напора и скорости словесных залпов. Да, воистину администрация “Stile Alto” заботилась о благополучии своих посетителей и здоровье своего персонала, и не скупилась на хорошие прочные двери.
Оглядевшись со сдержанным интересом и придя к выводу, что ничего он, собственно, не потерял от того что несколько прежних его посещений сего торгового раздолья ограничивались территорией первого этажа, оборотень снисходительно позволил заметно оживившейся Аиде увлечь себя к прилавку с различными “женскими штучками”, в зависимости от обстоятельств и настроения   придававшими остроты и пикантности либо досадно тормозившими процесс обнажения женского тела. Сами же по себе, без вышеупомянутого вожделенного объекта внутри, они оборотню были интересны в той же степени, что и здоровье бабушки старшего помощника младшего подтиральщика вождя племени ХариВбубель, то есть – ни в коей мере. Так что предложение выступить в роли оценочной комиссии сразу вывело оборотня из состояния некоторой подавленности, в которую он начал погружаться при виде бесконечного количества всевозможных коробочек, которые Аида явно вознамерилась рассмотреть все и самым тщательным образом, не обделив своим благосклонным вниманием ни одно из вышеупомянутых вместилищ кружевных соблазнов. На которое предложение Роджер и ответил без долгих размышлений  согласием, после чего прошествовал вслед за Аидой в одну из примерочных кабинок, прежде чем нырнуть за тяжелую штору подмигнув смотрящим на них с вампирессой во все глаза продавщицам, чем и поверг и без того смущенных девиц в окончательное смятение.
Оценку комиссия конкурсантке вынесла самую высшую, выразившуюся в самозабвенно горячем  ответе на поцелуй вампирессы, безо всяких скашиваний глаз на зеркало, дабы полюбопытствовать, как это выглядит со стороны, после чего, не удержавшись, наградила вышеупомянутую полуобнаженную особу добавочным призом в виде звонкого подбадривающего шлепка по филейной части особы, призванного выразить всю степень одобрения как процесса демонстрации, так и самой филейной части в частности. После чего Аида ( уже полностью одетая, естественно ) и Роджер покинули “демонстрационный зал”, и, отдернув штору, явились взорам продавщиц, в головах не одной из которых вертелся вопрос: что именно должно означать донесшемуся из-за шторы звуку – то, что они подумали, или же уже ответную реакцию на то, что они подумали.
Оба, не сговариваясь, без задержек миновали вешалки с качественным ширпотребом и направились к стойке коллекционных моделей. Аида шагнула было к , но Роджер удержал ее за руку
- Нет, Тереза, постой… Я сам выберу для тебя, хорошо?
Роджер отвел взгляд от вампирессы и задумчиво оглядел висящие перед ними чудеса дизайнерских изысков.
Черное с легким серебристым отблеском.   Тяжелое, длинное, с глубоким декольте, сильно расширяющееся от талии, с узкими рукавами и петлей, крепящей их на средний палец. Ночь, цвет ночи – ты и так дитя ночи, Тереза. Темнота это здорово, мы все ее любим, но в чьей-то жизни ее хватает и без этой шикарной тряпки. В минус.
Голубое.   Узкое, очень похоже на безвременно погибшее, но с едва заметным нежным оливковым отливом и белой окантовкой по округлому воротнику и выточке на боках – цвет утра, цвет молодого оливкового дерева, смотрящегося в тихий ручей, цвет невинности… Ты и так у нас  - Тереза, bambina,  хватит с тебя и голубизны твоих бесстыжих ангельских очей. В минус.
Темно-синее.   Цвета зрелого летнего неба, прогретого лучами солнца, чуть усталого и много повидавшего за долгую весну и первые летние месяцы. Взгляд оборотня на секунду задержался… Нет, небо – это где-то там вверху, далеко, хочешь посмотреть – изволь задрать голову; а ты – здесь, рядом; если ты и гуляла когда-то по облакам, Тереза, то сейчас ты давно оттуда спрыгнула. Там холодно и пусто, и чем выше, тем холоднее – угадал, нет, а, Тереза? Туда же…
Красное.    Безо всяких оранжевых и розовых оттенков, честного, откровенного агрессивно-красного цвета густой крови. Роджер шагнул к стойке и несколько секунд смотрел на платье, представляя, как лягут на легкую матовую ткань длинные черные волосы… Довольно короткое – примерно до середины бедра, безо всякой ненужной дребедени, пожалуй, можно было бы даже назвать простоватым, ЕСЛИ БЫ – если бы не породистая элегантность покроя, неглубокого округлого выреза, чуть расширенных у плеча рукавов, полностью приоткрывающих запястье. И, словно мазки углем – черный узкий пояс и черные пуговицы на рукавах. Цвет крови. Для Роджера с сегодняшнего дня имя Тереза всегда будет ассоциироваться не столько с одичавшим розовым кустом, сколько с яростью, физической близостью – и кровью.
Оборотень повернулся к Аиде и улыбнулся
- Померяй вот это.

Роджер стоял, засунув руки в карманы и чуть откинув голову, и смотрел на неторопливо, с грациозной небрежностью, словно по подиуму, приближающуюся Аиду. Нет, не смотрел – любовался. Да, воистину, он влетел сегодня в одичавший, буйно разросшийся розовый куст, хлебнув пьянящего аромата и оставив на его изрядно помятых колючках часть себя самого и почти весь аванс за – невыполненную, кстати – работу. Но оборотень не жалел. Между ползаньем по накатанным благоустроенным колеям и гонкой по пересеченной местности Роджер всегда не задумываясь выбирал именно второе.
Роджер расплатился за все покупки, они с Аидой еще немного прошлись по отделам – и направились обратно на первый этаж, к выходу, ведущему на подземную стоянку. На узкой каменной лестнице было совершенно безлюдно. Быстрые шаги оборотня и вампирессы разбили серую подвальную тишину на тысячи осколков – звонкое, задорное цоканье каблучков-шпилек переплеталось с неожиданно мягкой поступью тяжелых ботинок. Роджер глянул на вампиршу – сейчас в этом наряде она ему больше всего напоминала уголек, по которому время от времени пробегает красный язычок пламени (когда распахивались черные полы плаща и становился виден подол красного платья) - и придвинулся к ней ближе на тот случай, если его подозрения о несовместимости высоких каблуков и не менее высоких ступенек получат подтверждение на практике и понадобится срочно подхватить кого-то на лету. Подозрения в итоге за грань теории так и не вышли, но, сказать по чести, никто по этому поводу особенно не расстроился.
Оказавшись в глухой тишине салона Феррари, Роджер положил руки на руль и посмотрел на Аиду.
- Ну что, куда ты теперь? Могу подбросить до частных кварталов…там как раз особняки… - он пригнулся к рулю и сунул руки под колонку, нащупывая провода; мотор мягко рыкнул и спокойно, басовито заурчал. Машина тронулась  с места и плавно выкатилась на улицу; проезжая мимо охранника, оборотень, не снимая руки с руля, коротко отсалютовал ему ладонью. У выезда с территории магазина Роджер снова притормозил
- Ну, определяйся, - оборотень бросил взгляд на часы, вмонтированные в приборную панель. – Мне еще надо кое-куда успеть.

Отредактировано Роджер (2007-12-30 00:51:25)